Честь взаймы - Страница 106

106

Словно шумела на ветру березовая роща. Только где найти листву в самом конце осени? Звук нарастал, пока не стал невыносим для человечьего уха. И тогда мужчины увидели, как из-за деревьев в их сторону движется волна золотого огня. Огромный сгусток пламени.

Джевидж уже открыл рот, чтобы крикнуть «Пожар!», но голосовые связки отказались подчиняться милорду. Из густого лилового мрака выскочили одна за другой чудовищные бестии – гривастые, острозубые и огнеглазые, целая стая жутких адских тварей, а следом за ними могучий черный жеребец легко перемахнул полуразрушенную ограду. На его спине, точь-в-точь неумолимая ланвиласса, восседала Фэймрил Эрмаад. Без огненного меча, зато простоволосая и с таким безумным взглядом, что казалось – из глаз женщины исторгается неземной свет.

Гриф Деврай натренированным движением выхватил револьвер, Кайр зашелся в позорном девчоночьем визге, профессор от восторга подавился своим любимейшим словцом, и только Росс прикипел к тому месту, где стоял, не в силах отвести взгляда от охваченной холодным пламенем женщины. Волосы ее сами собой шевелились, точно змеи.

– Исполнено! – взревел вороной, вставая на дыбы, и расхохотался.

– Мы нашли его! – вторили твари, кружась вокруг окаменевшего Джевиджа в бешеном хороводе.

Глаза, уши, гривы, хвосты и снова сияющие глаза. И так без конца.

Вперед! Вперед! Дорога ждет! Рога поют! С собой зовут!..

Фэйм сама не заметила, как начала подпевать своре, вытягивая шею и запрокидывая голову назад, настолько это было заразительно. Петь луне и звездам, разбрасывать слова пригоршнями, крошить ломкую нездешнюю мелодию под копыта – что может быть лучше? Только свист ветра в ушах, только чарующий зов звезд, только прохладное дыхание луны…

– Не торопись Дорогами Песни, бесстрашная! Рано!

Звонкий голос вернул женщину из поднебесья.

– А он увидит вас? – вспомнила она неожиданно про особенность Джевиджа.

– Хо-хо! Это Великий Л’лэ не хотел, чтобы Мужчина-без-сердца зрил Огнерожденных, – обиженно фыркнул Неспящий, прядая ушами.

– Но он не боится, и он безумен, – возразила мистрис Эрмаад.

– Все вы – сумасшедшие.

– Почему ты называешь его так? Почему Мужчина-без-сердца?

– С-с-скоро узнаеш-ш-шь!

Он тут! Он рядом! Мы нашли!

Великий Л’лэ не соврал, огнеглазые тоже – они привели Фэйм прямо к Россу, живому и невредимому. Огнерожденный приблизился и по-звериному осторожно принюхался к лорду Джевиджу.

– Этот подходит!

В медном расплаве лошадиных зениц полыхал огонь радости.

– Что значит «подходит»?

Но Неспящий не спешил делиться своими тайнами со смертной. В ответ он только нервно дернул шкурой, совсем как обычный конь, зато его свита разразилась воплями восхищения.

– Каково будет следующее пожелание? – вкрадчиво спросил Великий Л’лэ, склонив голову и изогнув шею так, чтобы глядеть прямо на Фэйм. – Желай, бесстрашная! Смелее!

Грива его стелилась по мокрой мостовой, как склоненное для присяги шелковое знамя.

И тогда мистрис Эрмаад достала из кармана «раковину». Почти торжественно, будто главное сокровище мира.

– Найди мне «зам*!*о*!*к» к этому «ключу», Великий Л’лэ.

Яростный хоровод Огнерожденных прервался, они бросились обнюхивать артефакт, толкаясь и поскуливая от нетерпения.

– Что здесь происходит? – тихо, почти шепотом, но без ожидаемой дрожи в голосе спросил Джевидж у мистрис Эрмаад.

Судя по всему, бывшего маршала не особенно пугала вся эта ожившая мистика, ему больше всего не нравилось, что Фэймрил сидит верхом на огромном коняге без седла и сбруи. А ну как свалится?!

«Вот что значит рациональный и практичный ум», – невольно восхитился профессор Кориней. Сам он откровенно трепетал каждой жилочкой… от восторга. Сбылась, сбылась заветнейшая мечта, утолилась вечная жажда чуда, которая терзает каждого волшебника. Ниал готов был молиться на Фэйм Эрмаад только за то, что она показала ему Великого Л’лэ, дала коснуться самой упоительной тайны всех времен. Теперь и помирать можно спокойно. Отрекшийся маг смотрел на огнеглазых и не мог насмотреться, и казалось ему, будто истаяли снега его наступающей старости, облетели багряной листвой годы пожилые, уронила зрелость зрелые плоды в густую траву и снова стал Ниал Кориней мальчишкой весенней поры. Под жгучими взорами Неспящих вернулся он в золотые деньки, когда жива была хохотунья-мамка, а молодой и счастливый папаша учил строить лодочки из древесной стружки.

Маги веками спали и видели свою встречу с Огнерожденными, с теми, кто пришел в этот мир вместе со ВсеТворцом, с теми, кто видел, как из недр поднимались горы, как прорезали в толщах земных русла свои реки. Им поклонялись, их считали своими богами и люди, и те, кто жил на этой земле до людей. И даже забытые, спустя тысячелетия, они продолжали жить в человеческих мифах и снах. А потом, почти тысячу лет назад, Инбер-Проклятый совершил некий ритуал… Именно тогда кончились для чародеев счастливые денечки и они утратили способность колдовать без употребления волшебных вещей, Дар потребовал воплощения…

– Я так испугалась за вас, милорд, что, должно быть, навеки утратила способность бояться, – стеклянным голосом ответила Фэйм. – И я пошла вас искать.

– Я спрашиваю, кто ваши… знакомые?

– О! Прошу прощения, милорд, – улыбнулась женщина, но не столько Джевиджу, сколько собственным мыслям. – Это Великий Л’лэ и его свита.

– А-ага!

Россу ничего не оставалось, как приподнять шляпу и склонить голову перед Неспящим.

106