Честь взаймы - Страница 129

129

Чародейка через силу растянула губы в чрезвычайно неприятной улыбке. Обращение ей явно пришлось не по вкусу.

– Ты всегда был грубой скотиной, Джевидж. Разве так обращаются к уважаемой мэтрессе? Кто учил тебя манерам? – фыркнула она, старательно изображая презрение.

Выходило средненько так. По-девичьи округлые щечки магички утратили нежный розовый румянец, сравнявшись в оттенке с белыми дамодарскими кружевами высокого воротника, глаза тревожно блеснули. Мис Махавир тоже знала про «народную» примету, и она не ожидала столь эффектного появления Джевиджа, так сказать, во плоти. Взаимное чувство, надо заметить. Столь тщательно продумываемые планы Росса распались прахом. И тут нечему удивляться. Все планы идеальны, только пока остаются на бумаге или в воображении. Бывший маршал знал эту простую истину лучше всех на собственной шкуре. Что бы там ни писали военные мемуаристы, как бы ни превозносили до небес свою способность организовать наступление и оборону, но любая дальновидность и самый искусный план всегда могли разбиться о непомерную жадность пары интендантов, глупость одного-единственного полковника, внезапную смену погоды или о такую эфирную субстанцию, как боевой дух войск. Побеждал всегда тот, кто умел быстро находить выход из очередной неприятности, в которую угодил по воле слепого случая. В мемуарах, разумеется, все это подается под соусом заранее спланированной тактической хитрости, свидетельствующей о гениальности автора.

Мис Махавир и лорд Джевидж, шедшие до сих пор каждый своим курсом, столкнулись лоб в лоб, поломав друг другу всю стратегию. Кто сумеет первым сообразить, куда выгоднее рулить, тот и окажется хозяином положения. Так-то!

– Разумеется, я бы предпочел сразу вышибить… вам мозги, Даетжина, но, к сожалению, сегодня вышел из дома без оружия, – угрожающе промурлыкал Росс. – Вы же еще не забыли про мое любимое развлечение? А? Давеча вот приснился тот памятный случай с мэтром Баренлебом, так, не поверите, проснулся почти счастливым.

От возврата к вежливому «вы» оскорбительная суть беседы не менялась.

– Я-то не забыла, – прошипела чародейка, пристально вглядываясь в своего давнего врага.

Не иначе как в поисках признаков перенесенных провалов в памяти.

– Так и я теперь при твердой памяти. Все вспомнил. Все-все-все. И то, что было и чего не было, и что было, да не со мной, тоже, – многозначительно и с нескрываемым нажимом сказал лорд Джевидж. – И вам, мис-с-с… Даетжина, придется ответить за мою недавнюю… болезненную забывчивость.

Никто в разговор не вмешивался, даже Раил, забыв, что в его присутствии подданные обязаны стоять, а не вальяжно валяться в креслах.

– Изволите говорить загадками, Джевидж? – изумленно вскинула тонкие бровки магичка. – Я отказываюсь понимать. Вы заболели? Заразились чем-то?

И выразительно поглядела на Фэймрил.

– Точно! – самым глумливым тоном ответствовал Росс. – В ученых кругах называется – чародейская амнезия. Вызывается особо зловредной заразой, которую я буду лечить, выжигая каленым железом все, что не получится отрезать рестрикторским скальпелем. А уж как бороться с ее разносчиками… Конклав все локти себе искусает от зависти, обещаю.

У Даетжины покраснели торчащие из-под косы ушки, выдавая цветом крайний гнев и возмущение.

– Ваше величество! – воззвала она к Императору. – Что этот человек позволяет себе? Да как он смеет?! Меня, вашу верную слугу, так оскорблять? Причем публично.

Раил предпочел не вмешиваться и тут же сделал вид, что не расслышал вопроса. Но по неописуемому выражению его лица всем было понятно – его величество желает досмотреть спектакль до конца.

Любопытно же, как лорд-канцлер распорядится столь ценным подарком. Каким, спросите? А той небольшой, но на редкость ценной форой во времени, доставшейся ему только лишь потому, что воздушные шары летят быстрее, чем едет во дворец на экстренный доклад двойник лорда Джевиджа, а он едет. Это понимали все трое – чародейка, Император и канцлер. Тот, кто первым сумеет зажать в угол противника в этой короткой крысиной схватке, тот и победил. Временно, правда, ибо ничто не постоянно, особенно победы и их горькие ядовитые плоды.

Но сначала он любезно попросил посторонних удалиться в сопредельную комнату для отдыха. Женщинам и детям совершенно не обязательно слушать откровения чаровницы и ответные выпады ее врага – лорд-канцлера.

За пятнадцать лет непрерывной ненависти к мэтрессе Махавир и животного страха перед ней же Фэйм так и не успела притерпеться к этим чувствам. От Уэна, по крайней мере, можно было отгородиться стеной непробиваемого спокойствия. Равнодушный взгляд действовал на супруга, как ведро холодной воды, вылитое на дерущихся котов. Безразличие на какое-то время гасило пламя его ярости. Ну какой смысл бесноваться, угрожать или бить, если никто не собирается в слезах молить о пощаде? Неинтересно.

– Ты – холодная жаба! – кричал Уэн напоследок и выгонял прочь.

Все пятнадцать лет Фэйм каждую ночь перед сном молилась о здравии леди Таредд – наставницы из пансиона «Длань Назидающая», задача которой состояла в привитии юным аристократкам достойной их высокого положения выдержки. Именно эта светловолосая, бесцветная, точно моль, женщина воспитывала в барышнях стремление к идеалу. Нет, не к успеху, а к идеалу. А таковым вот уже триста лет считалась леди Кайльтэ – жена простого рыцаря, ставшая последовательно супругой, матерью, королевой, пленницей, мученицей и святой. Раз ты родилась дворянкой, то будь так добра, стань честной, образованной, стойкой и выдержанной. И при любых испытаниях, на дыбе или на плахе помни о дворянской чести, ибо она есть последняя опора перед лицом смертельной опасности.

129